Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

ВЕЖБИЦКАЯ, АННА (Wierzbicka, Anna) (р. 1938), польский лингвист. Родилась в Варшаве 10 марта 1938.

Первые работы (середина 1960-х годов) были посвящены семантическому описанию польской и русской лексики. В 1972 во франкфуртском издательстве «Атенеум» была опубликована ее книга Семантические примитивы (Semantic primitives ), сыгравшая значительную роль в развитии семантической теории в 1970–1980. В этой книге Вежбицкая последовательно развивает идею построения универсального метаязыка для описания смыслов на базе небольшого числа элементарных единиц типа «я», «ты», «хотеть», «хороший» и др.

В декабре 1972 Вежбицкая переехала в Австралию и с 1973 преподавала в Австралийском национальном университете в Канберре. В 1980 вышла ее книга Lingua mentalis: семантика естественного языка , где находят продолжение те же идеи поиска универсального подмножества смыслов для описания словаря и грамматики естественных языков. Замечательно, что в том же году вышла еще одна работа Вежбицкой Дело о поверхностном падеже (The case for surface case ), в которой она обращается к новому материалу (русский творительный падеж) и фактически открывает новую область семантических исследований – толкование смысла грамматических показателей. Эта идея затем была развита в книге Семантика грамматики (The semantics of grammar , 1988), уже на гораздо более обширном и разнообразном материале: дательный падеж в славянских языках, английские сентенциальные дополнения, каузатив в японском языке, показатели множественного числа и мн. др. В 1985 Вежбицкая выпустила еще одну книгу – Лексикография и анализ концептов (Lexicography and conceptual analysis ); эта работа посвящена толкованию предметной лексики, и в ней Вежбицкая формулирует и убедительно доказывает тезис об антропоцентричности естественного языка и, вследствие этого, о зависимости семантики от человеческих представлений о физическом мире, а не от устройства физического мира как такового. Однако, поскольку представления о мире в разных культурах разные, толкования одних и тех же понятий в разных языках тоже должны различаться – что и демонстрируется в книге. Последний тезис развивается также и в Семантике грамматики на материале сопоставления «одних и тех же» грамматических категорий и синтаксических конструкций в разных языках.

В исследовании 1985 берет свое начало важная для последующего творчества Вежбицкой идея «культурных стереотипов», во многом определяющая семантическую структуру того или иного языка. Эта идея затем развивается в таких ее работах, как Прагматика культурного взаимодействия (Cross-cultural pragmatics: the semantics of human interaction , 1991), Семантика, культура и познание (Semantics, culture and cognition , 1992), Понимание культур через ключевые слова (Understanding cultures through their key words: English, Russian, Polish, German, Japanese , 1997), Эмоции в разных языках и культурах (Emotions across languages and cultures: diversity and universals , 1999) и др. Обращается внимание, в частности, на специфические для каждого языка, непереводимые или плохо переводимые понятия (такие, как русские судьба или душа ). В то же время, по глубокому убеждению Вежбицкой, несмотря на внешнее разнообразие языков и культур, человечество обладает несомненной культурной общностью, которая позволяет постулировать универсальный семантический метаязык и заставляет Вежбицкую вновь и вновь возвращаться к идее семантических примитивов. В типологическом сборнике под ее редакцией (совместно с Клиффом Годдардом) Семантика и лексические универсалии (Semantics and lexical universals: theory and empirical findings , 1994) предпринимается попытка по единой схеме описать базовые фрагменты лексики ряда «экзотических» языков; в книге Что хотел сказать Иисус ? (What did Jesus mean? Explaining the Sermon on the Mount and the parables in simple and universal human concepts , 2000) на семантический метаязык переводятся евангельские заповеди.

АННА ВЕЖБИЦКАЯ

ПОНИМАНИЕ КУЛЬТУР
ЧЕРЕЗ ПОСРЕДСТВО
КЛЮЧЕВЫХ СЛОВ

ЯЗЫКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Я ЗЫ К. С Е М И О Т И К А. КУЛЬТУРА
М А Л А Я С Е РИ Я

ЯЗЫКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Москва

АННА ВЕЖБИЦКАЯ

ПОНИМАНИЕ КУЛЬТУР
ЧЕРЕЗ ПОСРЕДСТВО
КЛЮЧЕВЫХ СЛОВ

ЯЗЫКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Москва

ББК 81.031
В 26
Вежбицкая Анна
В 26

Понимание культур через посредство клю­
чевых слов / Пер. с англ. А. Д. Шмелева. - М.:
Языки славянской культуры, 2001. - 288 с. -
(Язык. Семиотика. Культура. Малая серия).
ISBN 5-7859-0189-7
Основные положения, развиваемые в книге А. Вежбицкой, заключаются в том, что разные языки сущест­
венно разнятся в отношении своего словарного состава и
эти различия отражают различия ядерных ценностей со­
ответствующих культурных общностей. В своей книге
А. Вежбицкая стремится показать, что всякая культура
может быть исследована, подвергнута сопоставительному
анализу и описана при помощи «ключевых слов» языка,
обслуживающего данную культуру. Теоретическим фун­
даментом такого анализа может служить «естественный
семантический метаязык», который реконструируется на
основе широких сопоставительно-языковых исследова­
ний. Книга адресована не только лингвистам, но также
антропологам, психологам и философам.
В издание вошли главы из работы Understanding Cul­
tures through their Key Words: English, Russian, Polish,
German, Japanese. New York: Oxford University Press,
1997.
ББК 81.031
В оформлении обложки использована картина
Питера Брейгеля Старшего «Вавилонская башня»
(Венский Художественно-исторический музей)

Outside Russia, apart from the Publishing House itself (fax: 095
246-20-20 с/о M153, E-mail: [email protected]), the Danish
bookseller G E С GAD (fax: 45 86 20 9102, E-mail: [email protected])
has exclusive rights for sales of this book.
Право на продажу этой книги за пределами России, кроме изда­
тельства «Языки славянской культуры», имеет только датская кни­
готорговая фирма G Е С GAD.
Анна Вежбицкая, 2001
«Языки славянской культуры*, 2001
А. Д. Шмелев. Перевод с англ., пре­
дисловие, 2001
Ю. С. Саевич. Оформление серии, 2000

ISBN 5 -7 8 5 9 -0 1 8 9 -7

А. Д. Ш м елев. М огут ли слова языка бы ть ключом
к пониманию кул ьтуры?
I. В в е д е н и е

1. Анализ культуры и семантика я з ы к а......................

2. Слова и культуры.........................................................

3. Различные слова, различный образ мышления? . .

4. Культурная разработанность
и лексический состав я з ы к а......................................

5. Частотность слов и культура......................................

6. Ключевые слова и ядерные ценности культуры. .

7. «Культура» - опасная идея?...................................

8. Лингвистические и концептуальные универсалии. .

9. «Естественный семантический метаязык»:
исход из Вавилона.......................................................

10. Заключение....................................................................

II. Словарный состав как ключ к этносоциологии и пси­
хологии культуры: модели «д р у ж б ы » в разных куль­
турах.........................................................................................
63
1. «Дружба» - универсальное человеческое свойство

2. Изменяющееся значение английского слова friend.

3. Модели «дружбы» в русской культуре...................

4. Модели «дружбы» в польской культуре.................

5. Mate - ключ к австралийской культуре................

6. Заключение....................................................................

П рилож ение.......................................................................204

III. Словарный состав как ключ к этнофилософии, истории
и политике: «свобод а » в латинском, английском, русском
и польском я з ы к а х..................................................................211
1. ‘Свобода’ - культуроспецифичный концепт.............. 211
2. Libertas................................................................................212
3. F reed o m ............................................................................. 216
4. L ib erty ................................................................................223
5. Старое значение слова freedom....................................

6. С в о б од а............................................................................

7. В о л я...................................................................................241
8. W o ln o sc.............................................................................. 247
9. Заключение.......................................................................

Приложение..........................................................................256
П р и м е ч а н и я.............................................................................259
Л и т е р а т у р а................................................................................ 271

МОГУТ ЛИ СЛОВА ЯЗЫКА
БЫТЬ КЛЮЧОМ К ПОНИМАНИЮ КУЛЬТУРЫ?

В настоящее время вновь обретают все большую популярность
представления, восходящие к идеям Гумбольдта и получившие свое
крайнее выражение в рамках знаменитой гипотезы Сепира- Уорфа. В соответствии с этими представлениями язык и образ мыш­
ления взаимосвязаны. С одной стороны, в языке находят отраже­
ние те черты внеязыковой действительности, которые представля­
ются релевантными для носителей культуры, пользующейся этим
языком; с другой стороны, овладевая языком и, в частности, зна­
чением слов, носитель языка начинает видеть мир под углом зре­
ния, подсказанным его родным языком, и сживается с концепту­
ализацией мира, характерной для соответствующей культуры. В
этом смысле слова, заключающие в себе лингвоспецифичные кон­
цепты, одновременно «отражают» или «формируют» образ мыш­
ления носителей языка.
Всем известно, что в разных языках существуют лингвоспеци­
фичные обозначения объектов материальной культуры, напр, осо­
бых кушаний или напитков (ср., напр., русские слова щи или ке­
фир). Ясно, что наличие таких слов самым непосредственным об­
разом связано с гастрономическими обычаями носителей соответ­
ствующих языков.
Наличие лингвоспецифичных слов может быть связано и с су­
ществованием особых обычаев и общественных установлений, ха­
рактерных для культуры, пользующейся соответствующим язы­
ком, а также с особенностями системы ценностей, принятой в дан­
ной культуре. Скажем, существование в русском языке глагола
тыкать ‘использовать по отношению к собеседнику обращение на
«ты» в ситуации, когда социальные конвенции требуют обращения
на «вы »’ обусловлено как тем, что в русском речевом этикете раз­

А. Шмелев

Личаются обращение на «ты » и обращение на «вы», так и тем, что
обращение на «ты » в определенных ситуациях может восприни­
маться как предосудительное (употребление глагола тыкать
предполагает, что говорящий отрицательно оценивает соответству­
ющее действие, считая его оскорбительным, - поэтому, в частно­
сти, о героине Пушкина, которая «пустое вы сердечным т ы...
обмолвясь заменила», нельзя было бы сказать, что она стала ты­
кать собеседнику).
Во всех подобных случаях лингвоспецифичные слова отражают
и передают образ жизни, характерный для некоторой данной язы­
ковой общности, и могли бы рассматриваться как своего рода сви­
детельства о каких-то особенностях соответствующей культуры.
Н о внешняя сторона жизни, материальная культура и общест­
венные ритуалы и установления доступны нашему наблюдению и
помимо языковых данных. Пафос целого ряда работ А. Вежбицкой, значительная часть которых вошла в ее книгу Understanding
Cultures through Their K ey Words: English, Russian, Polish, Ger­
man, and Japanese, состоит в том, что в языке находят свое отра­
жение и одновременно формируются ценности, идеалы и установ­
ки людей, то, как они думают о мире и о своей жизни в этом мире,
и соответствующие языковые единицы представляют собою «бес­
ценные ключи» (priceless clues) к пониманию этих аспектов куль­
туры.
При этом чрезвычайно существенно, что А. Вежбицкая исхо­
дит из наличия общей базы для всего разнообразия способов кон­
цептуализации действительности, обнаруживаемых в различных
языках мира. В соответствии с подходом А. Вежбицкой, любой
сколь угодно сложный и причудливый концепт, закодированный в
той или иной языковой единице какого-либо из естественных язы­
ков, может быть представлен в виде определенной конфигурации
элементарных смыслов, которые являются семантически неразло­
жимыми и универсальными - в том смысле, что они лексически
закодированы во всех языках. При этом импликация действует в
обе стороны. Не только любая семантически неразложимая едини­
ца должна быть универсальной, но и любая универсальная (т. е.
присутствующая в лексиконе всех языков) единица предполагается
семантически неразложимой. Список таких семантических универ­
салий продолжает уточняться; но незыблемым остается общий
принцип, в соответствии с которым экспликация любого лингво­

Могут ли слова языка быть ключом..,

Специфичного концепта состоит в переводе его на «естественный
семантический метаязык», лексикон которого и составляет множе­
ство семантических элементов.
Таким образом, постулат о связи семантической неразложимо­
сти и универсальности естественным образом дополняется в кон­
цепции А. Вежбицкой постулатом, согласно которому любой се­
мантически неэлементарный (или, что то же, не универсальный)
концепт может быть представлен в виде определенной конфигура­
ции элементарных смыслов (семантически элементарных и уни­
версальных концептов).
У постороннего наблюдателя, не готового a priori принять на­
званные постулаты, некоторые из конкретных решений, принима­
емых А. Вежбицкой в процессе семантического анализа языковых
единиц, могут вызывать сомнения. Ему может казаться, что при
таком подходе семантические различия между «элементарными»
единицами (напр., рассмотренные Ю. Д. Апресяном раз­
личия между английским want и русским хотеть) игнорируются,
а семантические различия между «неэлементарными» единицами,
которые интуитивно ощущаются семантически близкими (напр.,
между английским liberty и латинским libertas или между русским
друг и английским friend), преувеличиваются. В результате близ­
кие по смыслу «неэлементарные» единицы разных языков иногда
предстают как имеющие мало общего, поскольку их развернутые
экспликации существенно отличаются друг от друга. С другой сто­
роны, соответствующие друг другу «элементарные» единицы объ­
являются семантически тождественными, а их интуитивно ощуща­
емые различия приписываются разного рода «возмущающим фак­
торам», таким как «резонанс», связанный с различным местом
единиц в языковой системе, полисемией и т. п.
Н о дело в том, что, если стремиться дать лингвоспецифичным
языковым единицам экспликации, не зависящие от конкретных
языковых и культурных конвенций, едва ли можно найти альтер­
нативу подходу А. Вежбицкой. Когда мы дошли до единиц, зна­
чение которых нельзя истолковать посредством формул, состоящих
из семантически более простых единиц, мы уже не располагаем
инструментом, который позволил бы эксплицировать различия
между ними в виде толкований. Различия между такими единица­
ми оказываются невербализуемыми в рамках естественного языка,
а использование по отношению к ним условных ярлыков (не обще­

А. Ш мелев

Понятных и потому, в свою очередь, нуждающихся в истолкова­
нии) сделало бы толкования круговыми.
Иными словами, при построении универсального метаязыка
толкований, не зависящего от особенностей конкретного естест­
венного языка и конкретной культуры, мы вынуждены пренебречь
межъязыковыми различиями между словами, соответствующими
единицам этого языка, - такими как русское хотеть и англий­
ское want или русское ты и английское you (в последнем нет эле­
мента «неформальности», присутствующего в русском ты в силу
наличия противопоставления ты - в ы),- вынуждены игнори­
ровать «обертоны» в семантике этих слов. Здесь важно, что все
единицы «естественного семантического метаязыка» предполага­
ются универсальными, т. е. имеющими соответствия в любом от­
дельно взятом языке. Требованию универсальности в последнее
время А. Вежбицкая придает, пожалуй, даже большее значение,
чем требованию семантической неразложимости, поскольку уни­
версальность легче поддается эмпирической проверке. Тем самым,
если отвлечься от незначительных «обертонов», толкования, напи­
санные на «естественном семантическом метаязыке», не зависят от
особенностей конкретного языка и могут быть переведены на лю­
бой язык. Поэтому совершенно не соответствует действительно­
сти утверждение, которое можно обнаружить в одном из новейших
учебников по семантике (Saeed 2000: 261), будто А. Вежбицкая
фактически отказывается от поисков универсального метаязыка и
использует в качестве инструмента толкований английский язык.
Сказанное скорее может быть отнесено как раз к тем подходам,
которые А. Вежбицкая подвергает критике. Что же касается сло­
варя используемого ею метаязыка, то он действительно может рас­
сматриваться как некоторая ядерная часть английского словаря -
но ровно в той мере, в которой эта ядерная часть включает в себя
единицы, имеющие эквиваленты (с точностью до «обертонов») во
всех языках мира.
Совсем иначе А. Вежбицкая подходит к лексическим единицам,
не входящим в выделяемую таким образом ядерную часть. Здесь
тончайшие нюансы, различающие семантически сходные единицы
разных языков, не считаются незначащими «обертонами» и под­
вергаются детальному анализу и подробной экспликации на «се­
мантическом метаязыке». Решающую роль при этом играет то,
что такие единицы не являются универсальными и должны рассма­

Могут ли слова языка быть ключом.

Триваться как отражающие специфику видения мира, присущего
носителям именно данного языка и данной культуры. Поскольку
слово имеет аналоги не во всех языках, чтобы сделать его понят­
ным носителю любого языка, мы обязаны дать ему толкование,
используя универсальный метаязык. А раз уж мы все равно даем
ему толкование, мы можем отразить в толковании все лингвоспе­
цифичные и культурноспецифичные особенности соответствующе­
го концепта. И здесь лингвистическая зоркость А. Вежбицкой
часто позволяет ей увидеть не сразу бросающиеся в глаза семанти­
ческие нюансы, дающие ключ к пониманию специфики соответст­
вующей культуры.
При этом язык чутко реагирует на культурные изменения. Так,
характерные для западного мира (и в особенности для С Ш А) из­
менения представлений об отношениях между людьми привели к
семантическому изменению английского слова friend (А. Вежбиц­
кая пишет об этом в соответствующем разделе второй главы книги
Understanding Cultures through Their K ey Words).
В целом книга А. Вежбицкой демонстрирует, что изучение сло­
варного состава языка дает нам объективные данные, позволяю­
щие судить о базовых ценностях обслуживаемой этим языком
культуры. Тщательный лингвистический анализ может служить
основою строгого и верифицируемого изучения различных куль­
турных моделей, а использование универсального семантического
метаязыка позволяет представить результаты такого изучения так,
что они оказываются понятны даже людям, не принадлежащим
данной культуре и не знакомым с данным языком.
Алексей Шмелев

Л итература
1. Апресян Ю. Д. О языке толкований и семантических примити­
вах / / Вопросы языкознания. 1994. № 4.
2. Saeed }. Н. Semantics. Blackwell Publishers, 2000.

I. ВВЕДЕНИЕ

1. А н а л и з культуры и семантика язы ка
Во введении к книге Vocabularies o f Public Life (Wuthnow 1992)
известный социолог культуры Роберт Уатноу отмечает: «В нашем
столетии, возможно более, чем в какое-либо другое время, анализ
культуры лежит в сердцевине наук о человеке». Важной характер­
ной чертой работы в указанной области является, по Уатноу, ее
междисциплинарный характер: «Антропология, литературная кри­
тика, политическая философия, изучение религии, история культу­
ры и когнитивная психология представляют собою богатейшие об­
ласти, из которых можно извлечь новые идеи» (2).
Бросается в глаза отсутствие лингвистики в этом списке. Это
упущение тем более обращает на себя внимание, что Уатноу свя­
зывает «живость и свежесть мысли, характерные для современно­
го социологического изучения культуры, [с глубиной] интереса,
уделяемого языковым вопросам» (2). Цель данной книги - пока­
зать, что анализ культуры может обрести новые идеи и из лин­
гвистики, в частности из лингвистической семантики, и что семан­
тическая точка зрения на культуру есть нечто такое, что анализ
культуры едва ли может позволить себе игнорировать. Релевант­
ность семантики не ограничивается лексической семантикой, но,
вероятно, ни в какой другой области это не является столь ясным и
очевидным. Поэтому данная книга сосредоточится на анализе лек­
сики.
Глубокие прозрения Эдуарда Сепира, ряд из которых служит
эпиграфами к данной книге, остались справедливыми и важными
более чем шестьдесят лет спустя: во-первых, относительно того,
что «язык [является] символическим руководством к пониманию
культуры» (Sapir 1949: 162); во-вторых, относительно того, что

Понимание культур

«лексика - очень чувствительный показатель культуры народа»
(27) ; и, в-третьих, относительно того, что языкознание «имеет стра­
тегическое значение для методологии общественных наук» (166).
2 . С л ова и культуры
Имеется весьма тесная связь между жизнью общества и лекси­
кой языка, на кот

Хотя разработанность словаря, несомненно, представляет собой ключевой показатель специфических черт различных культур, он, конечно, не является единственным показателем. Родственный показатель, часто не учитываемый, состоит в частоте употребления. Например, если какое-то английское слово можно сопоставить по смыслу с некоторым русским словом, но при этом английское слово является распространённым, а русское используется редко (или наоборот), то данное отличие наводит на мысль об отличии в культурной значимости.

Нелегко получить точное представление том, сколь общеупотребительным является слово в некотором данном обществе… Результаты всегда будут зависеть от размеров корпуса и выбора входящих в него текстов.

Так действительно ли имеет ли смысл пытаться сравнивать культуры, сравнивая частотность слов, зарегистрированную в имеющихся частотных словарях? Например, если мы обнаруживаем, что в корпусе американских английских текстов Кучеры И Франсиса и Кэрролла слово if встречается соответственно 2 461 и 2 199 раз на один миллион слов, тогда как в корпусе русских текстов Засориной соответствующее слово если встречается 1 979 раз, можем ли мы что-либо заключить из этого о роли, которую гипотетический способ мышления играет в указанных двух культурах?

Лично мой ответ состоит в том, что … нет, не можем, и что было бы наивно пытаться сделать это, поскольку различие такого порядка может быть чисто случайным.

С другой стороны, если мы обнаруживаем, что частотность, приводимая для английского слова homeland , равна 5…, тогда как частотность русского слова родина составляет 172, ситуация качественно иная. Пренебрегать различием такого порядка (приблизительно 1:30) было бы ещё более глупо, нежели придавать большое значение различию в 20% или 50%...

В случае слова homeland оказалось, что оба упомянутые здесь частотных словаря английского языка дают одну и ту же цифру, но во многих других случаях приводимые в них цифры значительно различаются. Например слово stupid «глупый» появляется в корпусе C et al. 9 раз, а корпусе K&F – 25 раз; idiot «идиот» 1 раз появляется в C et al. и 4 раза – в K&F; а слово fool «дурак» появляется 21 раз в C et al. и 42 раза – в K&F. Всеми этими различиями, очевидно, можно пренебречь как случайными. Однако, когда мы сравним английские показатели с русскими, вырисовывающуюся картину едва ли можно будет отвергнуть аналогичным образом:

fool 43/21 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ дурак 122

stupid 25/9 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _глупый 199

stupidly 12/0,4 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ глупо 134

idiot 14/1 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ идиот 129

Из этих цифр вырисовывается чёткое и ясное обобщение (относительно всего семейства слов), полностью согласующееся с общими положениями, выведенными независимым образом, на основе неколичественных данных; оно состоит в том, что русская культура поощряет «прямые», резкие, безоговорочные оценочные суждения, а англосаксонская культура – нет. Это согласуется с другими статистическими данными…: использование слов terribly и awfully в английском языке и слов страшно и ужасно в русском:

Английский язык (K&F / C et al.) Русский язык

terribly 18/9 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ ужасно 170

awfully 10/7 _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ страшно 159

horribly 12/1

Если прибавить к этому, что в русском языке есть также гиперболическое существительное ужас с высокой частотностью 80 и полным отсутствием аналогов в английском языке, различие между этими двумя культурами в их отношении к «преувеличению» станет ещё более заметным.

Аналогичным образом, если мы заметим, что водном английском словаре (K&F) зарегистрировано 132 вхождения слов truth , тогда как в другом (C et al.) – только 37, это различие возможно, поначалу приведёт нас в смятение. Однако, когда мы обнаружим, что цифры для ближайшего русского аналога слова truth , а именно правда , составляют 579, мы, вероятно, в меньшей степени будем склонны пренебречь этими различиями как «случайными».

Всякий, кто знаком как с англосаксонской культурой (в любой из её разновидностей), так и с русской культурой, интуитивно знает, что родина представляет собою… общеупотребительное русское слово и что закодированный в нём концепт культурно-значим – в значительно большей степени, нежели английское слово homeland и закоодированныйы в нём концепт. Не вызывает удивления, что частотные данные, сколь бы они ни были ненадёжны в целом, подтверждают это. Точно так же тот факт, что русские склонны чаще говорить о «правде», нежели носители английского языка говорят о « truth », едва ли покажется удивительным тем, кто знаком с обеими культурами. Тот факт, что в русском лексиконе есть ещё одно слово, обозначающее нечто вроде « truth », а именно истина (79), в отличие от частотности слова правда , не столь поразительно высока, даёт дополнительные свидетельства в пользу значимости указанной общей темы в русской культуре…

• Ключевые слова и ядерные ценности культуры

Наряду с «культурной разработанностью» и «частотностью», ещё один важный принцип, связывающий лексический состав языка и культуру, - это принцип «ключевых слов»…

«Ключевые слова» - это слова, особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры. Например, в своей книге «Семантика, культура и познание»…я попыталась показать, что в русской культуре особенно важную роль играют русские слова судьба , душа и тоска и что представление, которое они дают об этой культуре, поистине неоценимо…

…Некоторые слова могут анализироваться как центральные точки, вокруг которых организованы целые области культуры. Тщательно исследуя эти центральные точки, мы, возможно, будем в состоянии продемонстрировать общие организационные принципы, придающие структуру и связность культурной сфере в целом и часто имеющие объяснительную силу, которая распространяется на целый ряд областей.

Такие ключевые слова, как душа или судьба , в русском языке подобны свободному концу, который нам удалось найти в спутанном клубке шерсти; потянув за него, мы, возможно, будем в состоянии распутать целый спутанный «клубок» установок, ценностей и ожиданий, воплощаемых не только в словах, но и в распространённых сочетаниях, в грамматических конструкциях, в пословицах и т.д. Например, слово судьба приводит к другим словам, «связанным с судьбою», таким, как суждено, смирение, участь, жребий и рок , к таким сочетаниям, как удары судьбы , и к таким устойчивым выражениям, как ничего не поделаешь , к грамматическим конструкциям, таким, как всё изобилие безличных дативно-инфинитивных конструкций, весьма характерных для русского синтаксиса, к многочисленным пословицам и так далее.

Анна Вежбицка (польск. Anna Wierzbicka, род. 10 марта 1938, Варшава) - польский и австралийский лингвист. Сфера интересов - лингвистическая семантика, прагматика и межязыковые взаимодействия, русистика. На протяжении многих лет пытается выделить естественный семантический метаязык.

Биография

Профессиональное образование получила в Польше. В 1964-1965 годах в течение полугода была на стажировке в Институте славяноведения и балканистики АН СССР в Москве. В этот период многократно обсуждала идеи лингвистической семантики с московскими лингвистами, прежде всего с И. А. Мельчуком, А. К. Жолковским и Ю. Д. Апресяном. Возвратившись в Польшу, сотрудничала с ведущим польским семантиком Анджеем Богуславским. В 1966-1967 годах слушала лекции по общей грамматике Ноама Хомского в МТИ (США). В 1972 году переехала в Австралию; с 1973 года - профессор лингвистики Австралийского национального университета в Канберре. Действительный член (Fellow) Австралийской академии социальных наук с 1996 года. Иностранный член РАН по отделению литературы и языка с 1999 года.

Список работ

• English: Meaning and culture (2006). ISBN 0195174747
• What Did Jesus Mean? Explaining the Sermon on the Mount and the Parables in simple and universal human concepts (2001)
• Emotions Across Languages and Cultures: Diversity and universals (1999)
• Understanding Cultures Through Their Key Words: English, Russian, Polish, German, Japanese (1997)
• Semantics: Primes and Universals (1996)
• Semantics, Culture and Cognition: Universal human concepts in culture-specific configurations (1992)
• Cross-cultural pragmatics: The semantics of human interaction (1991)
• The Semantics of Grammar (1988)
• English Speech Act Verbs: A semantic dictionary (1987)
• Lexicography and Conceptual Analysis (1985)
• The Case for Surface Case (1980)
• Lingua Mentalis: The semantics of natural language (1980)
• Semantic Primitives (1972)

Издания на русском языке

• Вежбицка А., Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике, выпуск XVI, Лингвистическая прагматика. / Составление и вступительная статья Н. Д. Арутюновой и Е. В. Падучевой, общая редакция Е. В. Падучевой - М.: Прогресс, 1985, с. 251-275.
• Вежбицкая А., Язык. Культура. Познание. / Перевод с английского, ответственный редактор М. А. Кронгауз, вступительная статья Е. В. Падучевой - М.: Русские словари, 1996-412 с. ISBN 5-89216-002-5
• Вежбицкая А., Семантические универсалии и описание языков. М., 1999
• Вежбицкая А., Понимание культур через посредство ключевых слов, М.: Языки славянской культуры, 2001-288 с. ISBN 5-7859-0189-7.
• Вежбицкая А., Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики, М., 2001. ISBN 5-7859-0190-0.

Работы, доступные в Рунете

• Семантические примитивы (отрывок) (Вежбицка А. Из книги «Семантические примитивы». Введение // Семиотика / Под ред. Ю. С. Степанова. - М., 1983)
• Метатекст в тексте (Новое в зарубежной лингвистике. Вып.8. Лингвистика текста. М., 1978 с. 402-421)
• Понимание культур через посредство ключевых слов (отрывок) (Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов / Пер. с англ. А. Д. Шмелёва. - М.: Языки славянской культуры, 2001. - 288 с.)
• Русские культурные скрипты и их отражение в языке Русский язык в научном освещении. - № 2(4). - М., 2002. - С. 6-34.
• Семантика, культура и познание: Общечеловеческие понятия в культуроспецифических контекстах (Thesis. - Вып. 3. - М., 1993. - С. 185-206). Публикация является журнальным вариантом «Введения» к одноимённой монографии (1992)
• Прототипы и инварианты (Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М., 1996. - С. 201-231)
• Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия (Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М., 1996. - С. 231-291)
• Семантические универсалии и «примитивное мышление» (Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М., 1996. - С. 291-325)

Другие ссылки

• личная страница на сайте Австралийского национального университета
• Анна Вежбицкая на OpenLibrary
• конспект трёхчасового интервью с Анной Вежбицкой в рамках проекта устной истории Австралийской национальной библиотеки (the Oral History Collection of the National Library of Australia)
• Ирина Левонтина. FAQ: Языковая картина мира // ПостНаука, 23.04.2014.

Литература

• Статья на Кругосвете
• Статья в «Мегаэнциклопедии Кирилла и Мефодия»

А́нна Вежби́цка (10 марта 1938 г., Варшава)- польский лингвист. Сфера интересов - лингвистическая семантика, прагматика и межязыковые взаимодействия, русистика. Всю жизнь пытается выделить естественный семантический метаязык.

Профессиональное образование получила в Польше. В 1964-1965 годах в течение полугода была на стажировке в Институте славяноведения и балканистики АН СССР в Москве. В этот период многократно обсуждала идеи лингвистической семантики с московскими лингвистами, прежде всего с И. А. Мельчуком, А. К. Жолковским и Ю. Д. Апресяном. Возвратившись в Польшу, сотрудничала с ведущим польским семантиком Анджеем Богуславским. В 1966-1967 годах слушала лекции по общей грамматике Ноама Хомского в МТИ (США). В 1972 году переехала в Австралию; с 1973 года - профессор лингвистики Австралийского национального университета в Канберре. Действительный член (Fellow) Австралийской академии социальных наук с 1996 года. Иностранный член РАН по отделению литературы и языка с 1999 года.